Индустриальщики Rammstein за пятнадцать лет существования железной рукой приучили к своим чеканным маршам и огненным шоу всю Европу с Россией и Америку в придачу. Этой осенью брутальные немецкие клоуны возвращаются после перерыва с новым альбомом «Liebe ist für alle da», спеша снова поделиться со всеми своей странной любовью.
Группа Rammstein появилась на свет в 1994 году в Берлине, когда любить старичков Scorpions было уже слегка не модно, а сахарных Modern Talking – немного стыдно. Бал как раз правила «новая волна немецкой тяжести», чуть ранее поднятая оголтелыми коллективами вроде KMFDM и Die Krupps. Шестерка ражих молодцев родом из ГДР методично взялась за покорение столицы, пополнив индустриальный цех.
По выражению кого-то из критиков, песня Rammstein «Mutter» — это «идеальная музыка для вторжения в Польшу». Описывая американские концерты группы, New York Times отмечает, что «мистер Линдеманн на сцене источает такую силу и агрессию, что он, кажется, вот-вот ринется в толпу и расшибет кому-нибудь из фанатов голову». Сами музыканты подчеркивают, что немецкий язык отлично подходит для тяжелой музыки: «Если французский может быть языком любви, то немецкий – однозначно язык гнева».
Музыка Rammstein оказалась под стать их раскатистому названию – стенобитный металл с конвейерным, но все же отчетливо танцевальным ритмом. Весомые, как орудие пролетариата, тексты отличались солидной немногословностью и кое-где были понятны даже интуитивно. А за их распев отвечал троллеподобный Тилль Линдеманн – по легенде, он стал вокалистом группы после того, как гитарист Рихард Круспе услышал, как он поет за работой. С таким «промышленным» подходом группа была просто обречена на быстрый успех. И он не заставил себя ждать.
Сперва коллектив выиграл в берлинском смотре самодеятельных групп право на запись демодиска. Затем доукомплектовал состав вторым гитаристом и клавишником и взялся за штамповку тевтонского рока всерьез. После первых же альбомов «Herzeleid» (1995) и «Sehnsucht» (1997) Rammstein покорили родину. А дальше и вовсе стали главной статьей ее музыкального экспорта.
Кстати, о статьях. С самого начала карьеры музыкантам «шили» немало обвинений: от пропаганды насилия до неосторожного обращения с огнем и непристойного поведения на сцене. На это «раммштайновцы» резонно замечали: мы не в ответе за всех, кого приручили, особенно за тех, для кого тяжелые риффы – лишь способ войти в боевой раж. Пиротехнические шоу группы устраиваются не только с цирковым размахом, но и по всем правилам техники безопасности. Проблема только в том, что, например, в Штатах этих правил несколько больше. А уж игры с инструментарием секс-шопа на сцене – это всего лишь неизбежное следствие немецкого юмора.
С ростом успеха Rammstein понемногу стравливали тяжесть звука и пытались сделать его более мелодичным и необычным. В результате таких послаблений немцы выдавали то громовые баллады вроде «Mutter», то более электронные вещи. Тогда-то в жанровой метке группы и появилась приставка «поп-», не вполне соответствующая действительности. Хотя, если вдуматься, то «индастриал» тоже не подходит. Rammstein редко используют для звукоизвлечения что-либо, кроме традиционных инструментов, и числятся в музыкальном техно-мире только благодаря монотонным машинным ритмам.
Кроме прочего, Rammstein становились все более космополитичной группой. От родного немецкого Тилль перешел к английскому, испанскому и даже русскому (любой немец-«осси» знает его хотя бы на зачаточном уровне). А в альбоме «Reise, Reise» (2004 год) группа спела подряд две песни про Америку и Москву, выказав последней явное предпочтение.
Последний раз подпалив чарты хитом «Benzin» c альбома «Rosenrot» в 2005 году, шумные немцы будто бы пропали из виду. Переиздания, сборники и пиратское барахло не в счет. Единственным напоминанием о группе стал концертный DVD «Völkerball». К тому же Круспе создал собственный англоязычный проект Emigrate. Фанаты всерьез забеспокоились о будущем Rammstein.
Но музыканты все же вернулись из затянувшегося отпуска с новым альбомом. Да еще и с названием «Liebe ist für alle da» («Любви здесь хватит на всех»). Хотя из уст ценителей натурализма это скорее звучит как обещание «Сейчас мы вас здесь всех…». И действительно, горячие тевтонские парни слов на ветер не бросали. Для продвижения первого сингла «Pussy» они сняли и запустили в интернет скабрезный клип, где лично переосмыслили шесть сюжетных столпов порнографии.
Многие недавние пластинки опытных групп стали своеобразной выжимкой всего лучшего в их творчестве. То же можно сказать и о Rammstein. Первая половина «Liebe ist für alle da», начиная прямо с «Rammlied», сделана в лучших традициях самых дуболомных номеров с первых альбомов. Так пугающе мощно, как в «Wiener Blut», «Mehr» и «B********», немцы не звучали со времен незабвенной «Du Hast». А Линдеманн куда лучше прежнего справляется со своим голосом, хотя частенько с ощутимым облегчением переходит от человеческих слов к медвежьему реву.
Заглавная песня и номер «Haifisch» наводят на мысли о более мягких предшественниках «Раммштайна» — трио Oomph!, тяготевшем к тяжелому диско. Уже упомянутая «Pussy» чем-то напоминает кавер-версию «депешевской» «Stripped», которую немцы сыграли в 1997 году. Отдельного внимания заслуживают еще две песни. «Fruhling in Paris» — хотя бы за то, что в ней Линдеманн старательно басит на французском о парижской весне. А мелодия заключительной «Roter Sand» идеально подходит на роль аккомпанемента ночной прогулке по пустынной «штрассе».
Группа Rammstein появилась на свет в 1994 году в Берлине, когда любить старичков Scorpions было уже слегка не модно, а сахарных Modern Talking – немного стыдно. Бал как раз правила «новая волна немецкой тяжести», чуть ранее поднятая оголтелыми коллективами вроде KMFDM и Die Krupps. Шестерка ражих молодцев родом из ГДР методично взялась за покорение столицы, пополнив индустриальный цех.
По выражению кого-то из критиков, песня Rammstein «Mutter» — это «идеальная музыка для вторжения в Польшу». Описывая американские концерты группы, New York Times отмечает, что «мистер Линдеманн на сцене источает такую силу и агрессию, что он, кажется, вот-вот ринется в толпу и расшибет кому-нибудь из фанатов голову». Сами музыканты подчеркивают, что немецкий язык отлично подходит для тяжелой музыки: «Если французский может быть языком любви, то немецкий – однозначно язык гнева».
Музыка Rammstein оказалась под стать их раскатистому названию – стенобитный металл с конвейерным, но все же отчетливо танцевальным ритмом. Весомые, как орудие пролетариата, тексты отличались солидной немногословностью и кое-где были понятны даже интуитивно. А за их распев отвечал троллеподобный Тилль Линдеманн – по легенде, он стал вокалистом группы после того, как гитарист Рихард Круспе услышал, как он поет за работой. С таким «промышленным» подходом группа была просто обречена на быстрый успех. И он не заставил себя ждать.
Сперва коллектив выиграл в берлинском смотре самодеятельных групп право на запись демодиска. Затем доукомплектовал состав вторым гитаристом и клавишником и взялся за штамповку тевтонского рока всерьез. После первых же альбомов «Herzeleid» (1995) и «Sehnsucht» (1997) Rammstein покорили родину. А дальше и вовсе стали главной статьей ее музыкального экспорта.
Кстати, о статьях. С самого начала карьеры музыкантам «шили» немало обвинений: от пропаганды насилия до неосторожного обращения с огнем и непристойного поведения на сцене. На это «раммштайновцы» резонно замечали: мы не в ответе за всех, кого приручили, особенно за тех, для кого тяжелые риффы – лишь способ войти в боевой раж. Пиротехнические шоу группы устраиваются не только с цирковым размахом, но и по всем правилам техники безопасности. Проблема только в том, что, например, в Штатах этих правил несколько больше. А уж игры с инструментарием секс-шопа на сцене – это всего лишь неизбежное следствие немецкого юмора.
С ростом успеха Rammstein понемногу стравливали тяжесть звука и пытались сделать его более мелодичным и необычным. В результате таких послаблений немцы выдавали то громовые баллады вроде «Mutter», то более электронные вещи. Тогда-то в жанровой метке группы и появилась приставка «поп-», не вполне соответствующая действительности. Хотя, если вдуматься, то «индастриал» тоже не подходит. Rammstein редко используют для звукоизвлечения что-либо, кроме традиционных инструментов, и числятся в музыкальном техно-мире только благодаря монотонным машинным ритмам.
Кроме прочего, Rammstein становились все более космополитичной группой. От родного немецкого Тилль перешел к английскому, испанскому и даже русскому (любой немец-«осси» знает его хотя бы на зачаточном уровне). А в альбоме «Reise, Reise» (2004 год) группа спела подряд две песни про Америку и Москву, выказав последней явное предпочтение.
Последний раз подпалив чарты хитом «Benzin» c альбома «Rosenrot» в 2005 году, шумные немцы будто бы пропали из виду. Переиздания, сборники и пиратское барахло не в счет. Единственным напоминанием о группе стал концертный DVD «Völkerball». К тому же Круспе создал собственный англоязычный проект Emigrate. Фанаты всерьез забеспокоились о будущем Rammstein.
Но музыканты все же вернулись из затянувшегося отпуска с новым альбомом. Да еще и с названием «Liebe ist für alle da» («Любви здесь хватит на всех»). Хотя из уст ценителей натурализма это скорее звучит как обещание «Сейчас мы вас здесь всех…». И действительно, горячие тевтонские парни слов на ветер не бросали. Для продвижения первого сингла «Pussy» они сняли и запустили в интернет скабрезный клип, где лично переосмыслили шесть сюжетных столпов порнографии.
Многие недавние пластинки опытных групп стали своеобразной выжимкой всего лучшего в их творчестве. То же можно сказать и о Rammstein. Первая половина «Liebe ist für alle da», начиная прямо с «Rammlied», сделана в лучших традициях самых дуболомных номеров с первых альбомов. Так пугающе мощно, как в «Wiener Blut», «Mehr» и «B********», немцы не звучали со времен незабвенной «Du Hast». А Линдеманн куда лучше прежнего справляется со своим голосом, хотя частенько с ощутимым облегчением переходит от человеческих слов к медвежьему реву.
Заглавная песня и номер «Haifisch» наводят на мысли о более мягких предшественниках «Раммштайна» — трио Oomph!, тяготевшем к тяжелому диско. Уже упомянутая «Pussy» чем-то напоминает кавер-версию «депешевской» «Stripped», которую немцы сыграли в 1997 году. Отдельного внимания заслуживают еще две песни. «Fruhling in Paris» — хотя бы за то, что в ней Линдеманн старательно басит на французском о парижской весне. А мелодия заключительной «Roter Sand» идеально подходит на роль аккомпанемента ночной прогулке по пустынной «штрассе».
